more
и вот ещё что мне подумалось Извините.
Состоя, конечно, в комитете, сообщаю, что лаборатория Амбреллы очень подозрительна в смысле какой-то фигни в пробирках, которую, вероятно, варит доктор Биркин и дерет окромя того с интересующихся три шкуры. А когда, например, нетути пропуска или вообще нехватка, хушь бы и чужой принес, то к пробиркам нипочем не доверяет, и еще, не считаясь, что ты есть бывший СТАРС, пихают в спину.
А еще сообщаю, как я есть честный гражданин, что кабинет капитана Вескера тоже, без сомнения, подозрителен по виски, каковые почему-то разлиты в колбы. А вкладывают в них для скусу, что ли, т-вирус или, может быть, даже пельсинные корки, отчего блюешь сверх всякой нормы. А без пропуска, конечно, тоже не доверяют. Хушь плачь!
А сам вредный гражданин заставляет ждать подчиненных в коридоре и в помещение, чего там вообще творится, не впущает. А в кабинете ихняя собачонка, системы хантер, набрасывается на служащих и рвет ноги. Эта хантер, Шева ей в бок, и мене ухватил за ноги. А когда я размахнулся пушкой чтоб эту хантеру, конечно, ударить, то капитан Вескер тую пушку вырвал у меня из рук и кричит: - На, говорит, Редфилд, обратно удостоверение. Не будет тебе службы у нас, ежели ты бессловесную животную пушками шмякаешь!
А я, если на то пошло, эту хантеру не шмякал, а размахивал пушкой.
- Что вы, говорю, вредный капитан! Я, говорю, не трогал вашу животную. Возьмите свои слова обратно. Я говорю: недопустимо, чтоб хантер рвал ноги. А капитан выкинул мне значок СТАРС взад, каковый и упал у стола. Значок лежит у стола, а ихний хантер насуслил его и не подпущает. Хушь плачь. Тогда я, действительно, не отрицаю, пихнул хантера в грудку и поскорее вышел. А теперича этот вредный Вескер меня в кабинет к себе не впущает и дверь все время, и когда ни сунься, на коде держит. И еще, гад, стреляет через отверстие, если я, например, подошедши. А когда я на стрельбу ихнюю размахнулся, чтоб тоже по роже или по чем попало съездить, то он, с перепугу, что ли, дверью поскорее хлопнул и руку мне прищемил по локотью. Я ору, ровно Эшли, и кручусь перед дверью, а ихний хантер заливается изнутре. Даже до слез обидно. О чем имею видео с камер наблюдения, и, окромя того, рука одна сдулась, и, если, например, на постер сниматься, то смех один выходит, даже прямо непредставительно как-то.
А еще окромя этих подозрительных квартир сообщаю, что деревня Киджуджу тоже, без сомнения, подозрительна. Там меня ударили по морде экскаваторным ковшом и запятили в угол.
- Отдай, говорят, собачье жало, что стащил.
А я ихнее ничего не тащил и, вообще, очень-то нужно мне тащить ихние вещи.
- Я, говорю, не брал ничего. Допустите, говорю, до Вескера, граждане. А они меня тащат и тащат и к Вескеру не подпущают. Дотащили до канадской границы и кинули. А Вескер в вулкане сидить. Хушь плачь. А еще, как честный гражданин, сообщаю, что агент Скотт Кеннеди есть подозрительный и гулящий даже с Томпсоном. А когда я к нему подошедши, так он мной гнушается. Каковых вышеуказанных лиц можете взорвать или как хотите. Теперича еще сообщаю, что заявление мной проверено, как я есть в штабе и против долой напарниц, хоша и уволен по сокращению за своей убийство.
А еще прошу, чтоб деревню Киджуджу пока не взрывали. Как я есть еще со сдувшейся рукой и не могу двинуться. А вскоре, без сомнения, накачаю и двинусь - капитан этого стоит.